ЯНКА ДЯГИЛЕВА
Ее тело нашли на берегу реки. Классический конец для тех, кто играет рок-н-ролл. Но кому это нужно? Наши музыканты уходят, а мир даже не знал об их существовании. Кричи, не кричи, а до Запада не докричишься. У них свои герои, и если они умирают, на их смерти делают славу и деньги… Живи Моррисон здесь, мир никогда не узнал бы, что есть такая песня, как «The End». Янке не повезло. Она писала вещи не хуже Моррисона, но она родилась здесь.
Очень удобно проводить аналогии между Янкой и Дженис Джоплин. Обе были рыжие, одинокие, обе пели и обе ушли из жизни в молодости. Но на этом аналогии можно закончить. Дженис была популярна во всем мире, и ее одиночество было совсем иным, нежели у Янки. В конце Дженис успела сделать очень много, а Янка не увидела при жизни ни одной своей пластинки.
Нетрудно научиться плести фенечки и ездить без денег по стране. Гораздо труднее выплеснуть на бумагу то, что почувствовал ты в бесконечных скитаниях, случайных встречах и полной ненужности. Янка умела это делать, она знала слова, которыми можно рассказать о жизни так, чтобы тебя поняли. Считается, что первым хиппи был Хлебников. Может быть. Но мир его стихов настолько далек (или высок?) от большинства людей, что не вяжется его бродяжничество с его творчеством. Профессор лингвистики в зипуне и босой – это Хлебников. У Янки все было проще – и стихи, и жизнь. Зачем усложнять то, что за тебя усложнило государство? И они жили, как живется. В ее мире были простые истины и никчемные вещи. Никчемные – для простого смертного, но Янка владела ими, – значит, они ей были нужны. Царственным жестом она оставляла полкоролевства, находящиеся «…на острове вымерших противоречий». Но кто возьмет его? Кому оно нужно, такое королевство, где «…купола из прошлогодней соломы». Нет уж. Нам нужно что-нибудь покрепче, ненадежнее. Где можно было бы насладиться уютом и сочинениями Тургенева, где можно смотреть телевизор и не мерзнуть от осенних ветров, сырых и паршивых, как вся наша жизнь. Янка не была создана для такого уюта, хотя право на покой имеют все. Но она наплевала на благополучие:
Коммерчески успешно принародно подыхать,
О камни разбивать фотогеничное лицо.
Она чувствовала, что не дотянет до старости. Это вполне нормально – чувствовать свою смерть на расстоянии вытянутой руки.
....Иду я по веревочке, вздыхаю на ходу.*
Доска моя кончается, сейчас я упаду.
Она хотела играть с Летовым, и она играла с ним. Деклассированные Элементы они записали вдвоем. Но стать бас-гитаристкой ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ ей не удалось. Говорят, что не повстречай Дягилева Егора, то она никогда бы не запела. Может быть. Но от Янки остались ее песни, и неважно, благодаря кому (или чему) они появились на свет. Музыка Янки неприхотлива и проста Что-то он панка, что-то от рока, что-то из Сибири. Не стоит копаться в гармониях и мелодике – дело совершенно никчемное. Янка не Бетховен, она писала, как умела, и консерватория не вставала на ее пути. Но не было на ее пути и битком набитых стадионов, толпы фанатов, пресс-конференций и приличных студийных работ. Все, что записала Янка, ныне отыскивается по крупицам, обрабатывается и заносится на винил. Для лазерных дисков ее записи недостаточно качественны. Пусть так. Но хоть что-то мы теперь можем поставить на свои полки.
Кто следующий? Нет Башлачева, нет Давыдова, исчез, словно и не был никогда, Ордановский, Янка предпочла утонуть, Цой разбился. Один Летов кроет всех матом и упорно продолжает жить. Но кто-то же должен остаться? Наши имена не сравнимы с их именами. Там – Леннон, Хендрикс, Джоплин, Пресли, Меркюри. У нас некрополь куда скромнее. Так, сельское кладбище с перепившимися героями. Янка тоже на этом кладбище, и на ее могиле не будут стоять величественные памятники. Оркестры играют в другом месте, и салют гремит ближе к Новодевичьему кладбищу. А тут тихо, уныло. Могилы заросли, и только звон колокольчиков напоминает о том, что здесь кто-то лежит.
Старый Фан
«Ленинская Смена», 8.07.1993
*У Янки: «Иду я на веревочке…»