Янка Дягилева родилась осенью, ровно 35 лет назад. Я еще до встречи я знал ее по магнитофонным записям песен, которые привозил из Новосибирска мой друг Валерий Рожков. Валерка уже был знаком и с Егором Летовым. и с Янкой, т. к. с ними был дружен его старший 6paт Александр, который жил в Новосибирске, успевал совмещать работу физика-ядерщика с увлечением музыкальным авангардизмом. В те годы еще мы слушали "Гражданскую оборону", "Инструкцию по выживаний", Юрия Наумова и других представителей совковой "контркупьтуры". Поддерживали тесную связь с ангарским ТОМом - Творческим объединением молодёжи - и большую часть свободного от работы и учёбы времени проводили там. Ангарский ТОМ в то время, пожалуй, был в Иркутской области единственной отдушиной, которая давала возможность неформально настроенной молодёжи прикоснуться к такому явлению, как музыкальный андеграунд отечественного образца. Благодаря налаженным контактам с питерским рок-клубом ангарский ТОМ предоставил возможность посетить с концертами иркутскую землю легендарным рок-группам, "Зоопарк", "Ноль", "Нюанс" и "Телевизор". Устроил в 1988 г. в своем помещении двухнедельную выставку произведений питерских художников, тогда ещё мало известных в стране "митьков". И туда же решено было пригласить с несколькими акустическими концертами Янку Дягилеву. Вечером, накануне приезда Янки, Валерка «Взл» позвонил мне на работу с предложением встретить ее утром следующего дня, что мы и сделали, Янка приехала вместе со своей подругой Анной Волковой. В отличие от хрупкой Анны. выглядела крепенькой (сибирского типа) девушкой лет двадцати-двадцати двух. Округлое лицо обрамляли «хипповые» волосы золотистого цвета. - Янка, - просто представилась она и, улыбнувшись. протянула руку. С вокзала мы поехали к родителям Взла, где девчонки приняли ванну с дороги и привели себя «в надлежащий вид», так как через несколько часов нужно было ехать в Ангарск, где в ТОМе местный «пипл» ждал обещанного выступления. Пока Анна помогала налаживать обеденный стоп, Янка знакомилась с Валеркиной гитарой, на которой ей предстояло играть вечером в Ангарске. Мы сидели у Вэла в комнате, которую наша группа использовала для репетиций и как студию звукозаписи (бедные соседи!). Янка спела "Я неуклонно стервенею» и "По трамвайным рельсам». Затем гитара перешла ко мне, и я проорал свою новую песенку. «Ух, ты!» - усмехнулась Янка на последнем аккорде, Так состоялось наше знакомство на творческом уровне... На ангарском концерте в ТОМе присутствовал почти весь цвет местной неформальщины, включая представителей из Иркутска: фотографа Виктора Сухова и известного устроителя подобного рода выступлений Игоря Степанова (партийная кличка «Химик Бытовой»). На стенах красовались творения «митьков», у магнитофона и микшерского пульта колдовал Вэл, а народ группировался вокруг Янки, стараясь как следует запомнить это «явление» на ангарской земле. Местная молодёжь притащила ведро(!) пива и поднесла его гостье в знак уважения и восхищения. Позже из этого ведра черпали все, кому не лень, так как с выпивкой в восемьдесят восьмом году дело обстояло не лучшим образом - партия и правительство ориентировали народ на трезвый образ жизни. Публика приготовилась ловить кайф под Янкины песни, но вскоре произошёл досадный облом: примерно на второй песне на гитаре полетела первая струна, а мы даже не догадались захватить запасную. Пауза в поисках струны затянулась на час. Потом выступление продолжилось, и Янка спела хорошо, но настроение у неё было испорчено. После концерта те, кому негде было переночевать. разместились на одном из ангарских «флэтов», где из мебели были только кровать, стол и пара стульев, но были гитара, пара булок хлеба, чай, банка сгущёнки и большая бутылочка одеколона в качестве выпивки, У Янки в этот вечер разболелась голова, и она уехала в общежитие к Татьяне Блажко. бывшей в то время одним из организаторов ТОМа. На следующий день Янка уже выступала перед иркутскими неформалами в помещении библиотеки на ул. Триписсера. В первых числах мая следующего 1989 * года я приехал в Новосибирск к Валерке. В институтском общежитии, где он в тот период обитал, большую часть времени проводила и Янка, предпочитая общаговскую жизнь домашнему уюту. Жизнь в общаге была веселой. Здесь время от времени появлялись интересные личности, такие как Юля Шерстобитова из Томска, вокалистка группы «Некие Стеклянные Пуговицы». Это ей Янка в 1987 году посвятила песню «Я оставляю ещё полкоролевства»... Приходил поэт и художник-авангардист Виктор Виркутис. Сама атмосфера явно способствовала проявлению творческих способностей. Мы с Взлом съездили на три дня в Омск к Егору Летову, где наше сотрудничество вылилось в совместный альбом. Спустя какое-то время Летов предложил было записать что-то типа нынешних «Старых песен о главном», куда вошли бы уличные полублатные песни, с привлечением к проекту Янки, но этому замыслу так и не суждено было сбыться. По возвращении в Новосибирск мы попали в атмосферу шумного веселья Шли майские праздники, и люди в общаге оттягивались «на всю катушку». Особенно ярко запомнился один эпизод. Как-то вечером на этаже, где жил Вэл (и находилась в то время Янка) устроили попойку, которая затянулась далеко за полночь. Помню, как мы тесной, шумной компанией расположились на балконе-лоджии. С неба таращились сибирские звёзды, по кругу ходила объёмистая кружка с кофе и коньяком и гитара. В центре внимания, конечно же, была Янка. Она пела свои песни одну за другой, как будто раскидывала вокруг себя карты с отчаянной искренностью, и её длинные волосы веером летали вокруг головы, скрывая лицо. Это было что-то! Затем вдруг, как бы очнувшись, Янка спохватилась: «Ой, что это я? Эту же песню я обычно не пою...» Зимой в Иркутске, во время приезда Олега Манагера мы вспоминали Янку и этот импровизированный концерт на балконе. Я заметил, что в тот вечер в Янке было что-то колдовское. «А она и есть самая настоящая колдунья», - убеждённо подтвердил Манагер. Мой поезд отъезжал из Новосибирска в первом часу ночи, и была теплая майская ночь. Транспорт уже не ходил, мы шли «по трамвайным рельсам»: Янка с Аней впереди, мы с Взлом следом. И вдруг, в момент, когда мы проходили по набережной Оби, девчонки выдали дуэтом народную «Ой мороз, мороз». До поезда ещё оставалось время, и мы зашли к ней в частный дом на два хозяина. Янка подарила мне свою фотографию и вручила две фенечки для Татьяны и Светланы из ангарского ТОМа. «Передавай привет всем знакомым, - сказала она. - И скажи им чтобы не подыхали!..» В октябре 1989 * года мы снова встретились с Янкой на иркутской земле. Первый концерт должен был состояться в одном из ангарских ДК, второй в Иркутске. Мы с оператором Андреем Гнездовым приехали в ангарский ДК за час до концерта, уже собирался тусовочный люд. Под выступление Янки отвели малый зал на втором этаже. Вскоре сообщили, что приехала Янка, и мы поспешили в вестибюль. Спускаюсь по лестнице в фойе и вижу её, слегка взволнованную тем, что не находит никого из знакомых. В этот момент «Яныч» напоминала сибирскую кошку, нервно расхаживающую туда-сюда в незнакомой обстановке. Наша встреча была дружеской и тёплой. Может быть, это из разряда мистики, но в начале концерта в Ангарске (как и год назад) опять произошла небольшая неувязка. На середине второй по счёту песни вдруг зафонил микрофон, и Янка, чтобы не прерываться, поднявшись со стула, отошла от микрофона и допела, встав на колени, на краю сцены. Этот миг и зафиксировал фотограф Виктор Сухов. После чего Янка попросила объявить десятиминутный перерыв, так как у неё свело левую руку, и она не могла брать аккорды. Во время перерыва мы сделали ей массаж руки, вспомнив детскую «крапиву», после чего концерт продолжился и прошёл на уровне. Коммерчески успешно принародно подыхать,
О камни разбивать фотогеничное лицо,
Просить по-человечески, заглядывать в глаза
Добрым прохожим... На следующий день в Иркутске перед зданием библиотеки уже собралась довольно внушительная толпа иркутских поклонников творчества Янки, и когда впустили всех, кто приобрёл билеты, снаружи оставалось ещё человек двадцать. Запустили и их (не каждый день в Иркутске выступает Янка Дягилева!). Так как в зале стульев на всех не хватило, большинство уселись прямо на полу. А когда Янка начала петь, народ придвинулся к ней вплотную. Этот концерт был из тех магических действ, когда исполнителя и слушателя объединяет нечто общее. Были моменты, которые напомнили полупьяный творческий полёт майской ночью в новосибирской общаге: песню-крик, песню-стон и взлёты-падения длинных волос - то ли Патти Смит, то ли Дженис Джоплин в одном лице. Но это была она - наша Янка. Мы по колено в ваших голосах,
А вы по плечи в наших волосах.
Они по локоть в тёмных животах,
А я по шею в гибельных местах.
Мы под струёй крутого кипятка,
А вы под звук ударов молотка.
Они в тени газетного листка,
А я в момент железного щелчка... Люди долго не хотели расходиться, всех объединили Янкины песни. Возбужденные и какие-то торжественно радостные ребята подходили к ней и предлагали раскурить "косячок». Какие-то тусовщицы фотографировались вместе с Янкой, кто-то просил автограф на память. Но когда помещение наконец опустело, и остались "только свои". Мы устроили грандиозную пьянку с песнями под гитару, вспомнив и Высоцкого, и Гребенщикова (здесь постарался Лёха Рыбаков из «Млечного пути»), и летовскую "Все идет по плану!». Янка еще никогда не была на Байкале, и наутро мы отправились туда Когда добрались до Листвянки, и все принялись обсуждать дальнейший маршрут. Янка, отойдя в сторонку, присела на берегу и стала смотреть на волны, накатывающие на сушу, думая о чём-то своем. Тема воды занимала в ее стихах и песнях особое место, и те, кто знаком с творчеством Янки. конечно же. заметили это. Торопился - оказался,
Отказался - утопился,
Огляделся - никого...
Вечером того же дня Янка уехала в Новосибирск... В последний раз мы виделись в феврале 1991 года, когда Вэл Рожков. Янка и Анна приезжали в Усолье-Сибирское перед началом нескольких концертов в Иркутске, инициатором проведения которых являлся всё тот же Степанов Янка посетовала на то, что организаторам не удалось сразу выбить в Иркутске зал под выступление, поэтому им с Нюркой придётся задержаться у нас на неделю или больше. Из-за этой задержки у Янки срывалась запись новых песен в Новосибирске. В конце концов "Химик" нашёл для выступлений читальные залы двух библиотек: уже "обкатанной» на Трилиссера и в библиотеке им. Иосифа Уткина Но перед этим Янке и Анне пришлось «зависать» у друзей то в Усолье, то в Иркутске и Ангарске, где им, конечно же, всегда были рады. Несколько месяцев спустя, 10 или 11 мая, в Усолье-Сибирское приехал из Новосибирска на пару дней Вэл. Он рассказал, что в Новосибирске, в трамвае, встретил отца Янки, и тот сообщил, что дочь пропала. Поссорилась с родными и ушла. Никто ещё не предполагал, что Янки уже не было в живых. Через неделю после отъезда Вэла кто-то прочитал в "Комсомолке» о смерти Янки Дягилевой. Через год на новосибирском кладбище мы застали возле могилы Янки группу ребят хипповского вида. Остывшее кострище указывало на то, что они провели на кладбище всю ночь. Вокруг могилы не было никакого ограждения Более чем скромный памятник-тумба выкрашен алюминиевой краской, под ним догорала свеча. Сбоку виднелась нацарапанная кем-то надпись «Янка, ты с нами». Заморосил «слепой» майский дождик. Всплакнув, он вскоре прекратился. Олег Сурусин. * Здесь по смыслу должен быть 1990 год – в статье Сурусина опечатка или ошибка.